Глава 17. Бывалые солдаты не умирают: просто они так пахнут

Вниз сквозь года. Сквозь то, что кто-нибудь, возможно, назовет «всего понемножку», хотя сам Билл не имел склонности к воздержанию, ибо служба в армии приучила его брать от жизни все сразу, пускай даже нередко ставила лицом к лицу со смертью.

Но так или иначе, из всех встреч с омерзительной старухой, из всех испытаний, какие только выпадали на его долю, это было, без сомнения, самым отвратительным.

Биллу грезилось — о, насколько живо! — что он отчаянно бултыхается в гигантской пивной кружке, а рядом плещется добрая дюжина обнаженных девиц. Одна из красавиц — Ирма, она сидит на размякшем ломтике картофеля и манит Героя Галактики к себе, как сирена. Билл восхищался всеми остальными красотками, что резвились вокруг, однако нашел в себе силы отвергнуть их притязания и, грудью вперед, устремился к Ирме.

Говоря откровенно, игнорировать шаловливых девиц, что напропалую заигрывали с ним, было несколько затруднительно, однако Билл в глубине души сознавал, что стал солдатом-однолюбом, а потому упорно не поддавался на искушения. Он подплыл к картофельному ломтю, взобрался на него — тот изрядно осел под весом Билла — и пополз туда, где сидела, лучась улыбкой, Ирма.

— Я здесь, Билл, — произнесла она с чувственной хрипотцой в голосе. — Приди ко мне, возлюбленный, поцелуй меня!

Билл догадывался, что смертельный сон сулит все то прекрасное и загадочное, что составляет суть истинной Любви. Все то, чего он жаждал во время своих скитаний по гнусной Зажелезии: жизнь и смерть, огонь и лед, инь и ян — даже код к тайному декодеру в кольце Капитана Космоса. Это зов жизни, это призыв судьбы, то, ради чего он страдал и терзался неудовлетворенными желаниями.

— О Ирма! — страстно прошептал он, протягивая руку.

Ее уста расцвели розовым цветком экстаза.

Зажмурившись, Билл насупился и прыгнул на Ирму, отринув свое сердце, тело и душу, свои мечты о небесах и свою оставленную на Фигеринадоне коллекцию саламандровых хвостов.

Однако вместо влажных, восхитительных, нежных губ...

Действительность совершила кульбит, смерть отступила, и Билл врезался головой в землю, получив в награду за труды полный рот гравия и песка.

— Пфьюм! — проговорил он и открыл глаза. Они оказались залепленными песком. Билл провел пятерней по лицу, выплюнул изо рта гравий, закашлялся, кое-как встал на четвереньки и неуверенно огляделся по сторонам, пытаясь определить, в какую же глухожелезомань его занесло.

Он сидел посреди пустыни, которая сильно смахивала на ту, что купил в прошлом веке на Фигеринадоне прапрадедушка Билла, когда привез свою семью на колонизированную планету: драгоценный участок земли на морском берегу, но без моря. По счастью, они потом переселились в более плодородную местность; правда, пришлось отдать последние деньги, благодаря чему семья из поколения в поколение перебивалась с хлеба на воду, каковые и перешли по наследству к праправнуку. Повсюду, насколько видел Билл — а видел он совсем чуть-чуть, ибо в его глазах по-прежнему было в избытке песка, — росли кактусы и полынь, заросли которой тянулись до самого горизонта. Время от времени печально вздыхающий ветерок гнал мимо перекати-поля. Вдалеке виднелись величественные, зазубренные, увенчанные снежными шапками горные вершины. Поблизости вилась проселочная дорога, на обочине которой стоял опасно накренившийся знак.

Билл со стоном потер голову, поднялся и быстро осмотрел себя, проверяя, все ли в наличии. Насчет головы и ног можно было не беспокоиться; осмотр подтвердил, что руки тоже в целости и сохранности, да и проклятое копыто никуда не делось. Тем не менее кое-что изменилось: раньше он был одет в лохмотья, а теперь, неведомо как, облачился в джинсы с кожаными накладками и красную клетчатую фланелевую рубашку. На кожаном ремне висела кобура с антикварным огнестрельным оружием — вполне возможно, шестизарядным револьвером. Довершали наряд опять-таки кожаный жилет и громадная широкополая шляпа техасского рейнджера.

Билл без труда узнал костюм, поскольку не раз встречал его описания в ту пору, когда через пень-колоду набирался грамотности. Словарный запас Героя Галактики был тогда весьма ограниченным, а способность к чтению, как и у большинства соучеников, почти нулевой, какой, по большому счету, оставалась и по сей день. Вот почему он читал комиксы со словоизвергателями, которые рассказывали содержание по мере переворачивания страниц. По такому случаю всяким обормотам не было необходимости читать что-нибудь вроде «Бум!», «Бам!» или «Бряк!», ибо звуковой эффект получался не слишком приятным. В те дни одним из любимейших трехмерных слезоточивых журнальчиков Билла были «Истории с галактического Старого Запада».

Прошлое прошлым, но что он делает сейчас, в столь диковинном и все же знакомом месте? Билл снял шляпу и начал ее разглядывать.

И с какой стати внутри новой ковбойской шляпы сидит шестилапая ящерица семи футов ростом?

— Привет, Билл! Елки-палки, старый конь, как я рад, что ты все еще жив! — Чинджер помахал в знак приветствия крохотными лапками, а затем спрыгнул наземь и зарылся в песок. Билл мимоходом подивился тому, как Бгр удалось уцелеть, когда он треснулся головой о землю, однако отогнал шальную мысль, ибо и без нее было о чем заботиться.

— Бгр! Что ты здесь делаешь? И кстати, куда нас зашвырнуло?

— А разве ты не знаешь, Билл? На Великий Мифический Американский Запад на старушке-Земле! Все та же самая дребедень, из которой рождаются сны.

— Земля всего лишь легенда... или... — Билл покачал головой и щелкнул пальцами. — Понятно! Мы оказались в какой-то другой части Зажелезии!

— Не совсем так, Билл, — поправил Бгр. — Мы, похоже, добрались до основания. Что ниже, «пор-» или «мета-»? Впрочем, не важно. Я спрошу у Делязны перед тем, как отправить его на несчастливые охотничьи угодья.

Билл заметил, что Бгр одет в миниатюрный костюмчик героя вестернов. При чинджере было все, вплоть до крохотных шпор и не менее крохотных «кольтов» 45-го калибра, которые он ловко вертел в двух лапах, а две другие засунул за патронташ.

— Эй, приятель, осторожнее! — предостерег Билл. — А что вообще стряслось? Я помню только, что нас засосало в дыру, которая образовалась после того, как взорвался Источник Гормонов.

— Елки-палки, у тебя отличная память, дружок. Этот взрыв — между прочим, Билл, прими мои поздравления, шикарно сработано — уничтожил заодно и приборы Делязны на Костоломии-IV, а нас с ним, вместе с остальными, засосало в женомужеворот. Судя по всему, Билл, наши дороги снова пересеклись. Недаром же меня забросило к тебе.

Билл быстро заморгал: ему требовалось время, чтобы понять услышанное. Все-таки мышление — мучительный процесс.

— Ясно! — произнес он наконец и улыбнулся, но тут же помрачнел. — Я опять потерял Ирму!

— Да нет же, парень! Посмотри вон туда.

Билл поглядел в указанном направлении, уловил за необыкновенно громадным кактусом колыхание ткани, увидел подошву башмака.

— Чтоб меня на фуфу взяли! — гаркнул он и принялся вопить, улюлюкать и подбрасывать в воздух шляпу. — Ирма! — Внезапно на его лице появилось озадаченное выражение. — Что я такое сказал? Что значит «взять на фуфу»?

— Лучше не спрашивай, дружище Билл. Наверняка какой-нибудь жаргон, которых на Диком Западе не перечесть. Арго! Наложение друг на друга транспозиционных квазиреальностей подействовало на всех одинаково. Отсюда все эти побрякушки. — Бгр горделиво подбоченился, явно довольный своим усыпанным блестками нарядом.

— Ирма! — Билл кинулся через полынь и кактусы на помощь упавшей возлюбленной. Та лежала — без сознания, но в соблазнительной позе — на большом валуне. И — о чудо из чудес! Впервые за все время их знакомства Ирма была прилично одета: длинное, веселой расцветки платье, шляпа с пышным плюмажем, изысканные ковбойские башмаки. На высокой груди девушки уютно свернулась змея.

— Е-мое! — проговорил Билл. — Бгр! Тут какая-то змея! Что за тварь?

Чинджер вытащил из кармана книжонку под названием «Утраченный чинджерский путеводитель по Старому Западу».

— Елки-палки, Билл! Их, оказывается, столько! Королевская змея,1 обручевая, подколодная... Наверно, это гремучая. У нее есть погремушки?

Змея торжественно подняла голову, высунула язык, убрала — и зловеще потрясла погремушками.

— И правда гремучая! Точь-в-точь как описано в книге. Да, тут сказано, что она очень опасна и ядовита.

— Сделай что-нибудь!

— Елки-палки, Билл! С того самого происшествия на Венерии, когда меня проглотила похожая тварь, я — как бы получше выразиться? — побаиваюсь змей. Пожалуй, пойду поищу, чем подкрепиться. У тебя же при себе пистолет! Е-мое, сынок! Пристрели гадину, и все дела! — Донельзя, по-видимому, гордый своим ковбойским видом, чинджер повернулся и, нарочито косолапя, побрел к лагерю, оставив Билла наедине с Ирмой и гремучей змеей.

Змея шевельнула хвостом. Если у Билла и имелись какие-то сомнения насчет того, гремучая она или нет, то сейчас они развеялись окончательно. Шум разбудил Ирму, которая очаровательно взмахнула длинными ресницами.

— Боже всемогущий! — прошептала она. — Где я?

— Сиди спокойно, Ирма! Не шевелись! Я спасу тебя! — Билл вытащил из кобуры пистолет и принялся изучать его. Это оружие ничуть не походило на бластер, который достаточно было просто направить в нужную сторону и нажать на курок. Нет, тут, похоже, требовалось прицеливаться. Что касается патронов, они, судя по всему, вылетают из дырки на конце полой металлической трубки.

Ирма увидела змею — и моментально потеряла сознание. А эта загнутая фиговина, продолжал размышлять Билл, должно быть, спусковой крючок. Точно! На память приходили все новые подробности, почерпнутые когда-то из комиксов. Билл нацелил пистолет и надавил на крючок. Раздался оглушительный грохот, вокруг заклубился дым, отдача отшвырнула Героя Галактики на землю.

Кое-как поднявшись, он заметил в воздухе лиловатый дымок, а на песке и на стеблях полыни — куски змеиной кожи и плоти.

— Эй! — проговорил Билл. — Шикарно получилось, а? — Он со знанием дела повертел пистолет в руках и сунул обратно в кобуру.

Грохот привел в чувство Ирму, искаженное гримасой ужаса лицо постепенно обрело нормальный вид.

— Билл! Ты снова спас меня!

— Мужчина делает то, что должен, — усмехнулся Билл.

— Билл, где мы? И почему я так одета?

Билл расстегнул пряжку на ремне.

— И почему ты раздеваешься?

— Мужчина делает то, что должен.

— О Билл! Мой герой! Иди ко мне!

Наконец-то, подумал Билл. Наконец-то исполнится заветное желание сердца — не говоря уж о желаниях прочих частей тела!

— Елки-палки, Билл, извини, что отвлекаю тебя, прерываю ваш наверняка весьма любопытный ритуал оплодотворения, — прозвучал вдруг поблизости хорошо знакомый писклявый голос Бгр, — однако в нашу сторону катит почтовая карета. Может, нас согласятся подвезти. Так что давай отложим ритуал до лучших времен. Но не забудьте предупредить меня, когда затеете по новой. Я хотел бы посмотреть.

— Йеееек! — взвизгнула Ирма, изящно вскакивая с земли и прячась за спину своего героя. — Билл! Еще одна рептилия! Пристрели ее, Билл! Пристрели!

— С удовольствием, мэм, — произнес Билл, хмуро поглядев на Бгр. — Однако это Бгр, который, может статься, пособит нам выбраться из передряги. — Он смачно сплюнул. — Правда, Бгр же нас в нее и завлек. Нет, чинджер, ничего ты не увидишь.

— Пошли, ребята! Торопитесь! Надо перехватить карету! — Бгр вприпрыжку двинулся вперед. Люди последовали за ним.

— Елки-палки, Билл, разве не замечательно? — справился чинджер, цепляясь за сиденье сразу всеми лапами. Его когти глубоко вонзились в деревянную лавку.

Увлекаемая четверкой лошадей, карета скрипела и раскачивалась из стороны в сторону. Бгр и Билл вынуждены были расположиться на крыше, в компании с седовласым, дочерна загорелым типом по имени Альф Боб Баркер, от которого разило мокрой козлиной шерстью. Ирма же села внутрь, к прочим пассажирам. В небе сверкала лазурная дымка, сквозь которую клонилось к закату солнце, похожее на медную монету, что вот-вот упадет на бескрайнюю пустынную равнину.

Нет, подумал Билл, ничего замечательного нет и в помине. Он чувствовал себя так, будто его внутренности сперва размешали рукоятью топора, а затем обмотали вокруг колючего кактуса — в общем, что-то в таком духе.

— Свежий воздух пустыни! Аромат дикоземья! Запах кожи! Приличная одежда поверх шкуры! — восторженно воскликнул Бгр.

— Заткнись, чинджер, иначе пристрелю! — пригрозил Билл.

Подобравшая их карета направлялась, если верить словам кучера, в городишко под названием Мрак-Бряк-Фоллз. Билл не имел ни малейшего представления о роли, отведенной этому городку в космической драме судеб. Он всего лишь стремился как можно скорее слезть с крыши кареты, которая, судя по всему, являлась некоей новой разновидностью пыточных инструментов, и промочить горло, в котором першило от пыли, пропустив стаканчик чего-нибудь похолоднее и, если получится, покрепче. А потом — потом Ирма!

О да! Наконец-то он нашел ее! Сердце Билла диспептически затрепетало в груди в тот самый миг, когда желудок выполнил очередной кульбит.

Старый чудак, что сидел рядом и жевал табак, громко чавкнул, а затем выпустил из уголка рта струю бурой слюны.

— Точно! — сказал он. — Здорово, что ты мне повстречался, парень. До Мрак-Бряк-Фоллза дорога длинная, пить хочется — просто жуть!

— Мы вам очень благодарны, мистер. Тем более что нам нечем заплатить за проезд.

— У тебя есть «пушка», а это важнее. — Старик сплюнул снова. На сей раз он попал в суслика, который неосторожно высунулся из норки. — Джеба Хокинса, моего стрелка, на прошлой неделе прикончили краснокожие. Апачи. Утыкали стрелами с ног до головы, так что он вполне сошел бы за дикобраза! Точно! Поэтому мне и понадобился такой бравый парень. Здесь ребята норовистые...

— Здесь? В смысле, в Мрак-Бряке? — встревоженно уточнил Билл.

— А то! В нем ошиваются самые отъявленные негодяи к западу от Мессасукки.

— Елки-палки! Вы о ком, мистер? — поинтересовался Бгр.

— Шикарная у тебя игрушка, приятель! И чревовещаешь ты что надо! — Альф Боб почесал ягодицу, хлестнул замешкавшуюся лошадь и одновременно исхитрился прихлопнуть кончиком кнута огромного слепня. — Значит, про кого я толкую? Про Фрэнка и Джесси Джизмов, главарей шайки Джизма. Они частенько наведываются в город, палят направо и налево, а потом закидывают добро, которое награбили, в Первый Общенародный Яйце-Плодородный банк штата Вайоминг. Им куда больше нравится класть добычу в банк, чем попросту грабить. В общем, развлекаются, как могут. А кто пытается их остановить, того они мигом отправляют на тот свет!

Билл закатил глаза, жалея, что еще жив. Выплыть из Источника Гормонов только для того, чтобы угодить в очередную, по-настоящему крутую заварушку!

— Елки-палки, — произнес Бгр. — Вы сказали «Вшизм»?

— Ты что, парень, оглох? Я сказал «Джизм»! У тебя не в порядке со слухом или это я заговариваюсь? — Альф Боб хлопнул себя по колену и визгливо засмеялся. — Боже милосердный! А недавно я слышал, что к шайке Джизмов прибился прожженнейший мерзавец к востоку от Мессасукки. Ты, Билл, верно, слыхал о нем. Вы с ним тезки. Его зовут Уильям Боунер, то бишь Билли Почка.

— Елки-палки! — вскричал Бгр, подпрыгнув на сиденье. То хрустнуло и разломилось пополам. — Туда-то нам и нужно!

— Что за чушь? Ты о чем? — пробормотал Билл, ощущая на губах горький привкус желчи.

— Делязны порой трепал языком насчет того, где зарождается Источник Гормонов. Толковал о парадигме человеческой гетеросексуальности. По-моему, он упоминал и шайку Джизма, и Билли Почку! Все сходится, а, Билл?

— Слушай, будь другом — заткнись и дай мне спокойно умереть, — попросил Билл.

— Подумай, Билл! Забудь о своем желудке и подумай о звездах! Представь себе символические отображения реально существующих энергий. Мужской принцип нападает на женский! Там-то все и происходит, Билл! Если мне удастся накоротко замкнуть всю троицу — Фрэнка, Джесси и Билли, война завершится, а вы, люди, станете милыми, приятными, дружелюбными существами, что будет, кстати, величайшим на свете превращением.

— А ты не забыл о Делязны? Он ведь до сих пор шныряет где-то поблизости.

— У меня при себе мой старый добрый «кольт»! — гаркнул чинджер, воинственно размахивая пистолетом. — Он у меня еще попляшет! Подлец! Он обманул меня и всех чинджеров! Я досыта накормлю его свинцом!

Угрозы Бгр показались Биллу несколько лишними. Ему хотелось если не умереть, то поскорее спрыгнуть с кареты. И, ради всего святого, никакого насилия! С него хватит!

— Поступай как знаешь, Бгр. Что касается меня, то, если я удеру от армейских ищеек, мы с Ирмой, наверно, поселимся в каком-нибудь тихом уголке и будем выращивать дикосвинов или каких других животных.

— Странный ты парень, — заметил Альф Боб. — Сам с собой разговариваешь... Ну да ладно, слушай. Хочу тебя остеречь: те, кто связывается с шутниками из шайки Джизма, обычно кончают на кладбище на Шу-Хилле.

— Ты перепутал, старик. Не Шу-, а Бут-Хилл, — поправил Билл, вспомнив комикс «Головокружительные вестерны».

— Да нет же, черт подери! Бут-Хилл в Додж-Сити? По-твоему, я похож на идиота?

Билл извинился и настоятельно рекомендовал Бгр не разевать пасти до конца путешествия. Герой Галактики надеялся, что ему удастся хоть немного поспать и на какое-то время забыть о том, что творится в желудке. Однако едва он задремал, послышался жалобный голосок.

— Билл!

Билл открыл глаза и свесился с крыши. На него, капризно хмурясь, глядела высунувшаяся из окна кареты Ирма.

— Что, мой пустынный цветочек, мой сладостный аромат прерий? — услышал он свой собственный голос. Брр! Ну и мерзость! Должно быть, так разговаривают в вестернах.

— Мне тут не нравится. Душно. Я хочу к тебе, наверх!

— Е-мое, милашка! Право, не знаю...

— Твоя подружка просится сюда? О чем речь? Только ей придется сидеть у меня на коленках. — Тощий старикашка хрипло расхохотался.

Билл передал его слова Ирме. Та поразмыслила и решила остаться в салоне.

Когда впереди показались первые дома Мрак-Бряка, похожие на гнилые зубы на покореженной челюсти, солнце уже превратилось в огненный шар, а небо окрасилось багрянцем. Висевшая в воздухе пыль придавала закату буро-кровавый оттенок, от которого предместья Бряка — как называл город Альф Боб — выглядели этаким морским побережьем, на какое накатывались волнами то холодный алый свет, то бурые тени. Город как будто выдрали с мясом из трехмерного комикса: сплошные картонки и дешевая краска. Пахло лошадьми и пылью, конским навозом и сточными канавами; равно как и другими, куда менее приятными вещами; люди, которые слонялись по пыльным, грязным улицам и рычали на карету, смахивали на сущих оборванцев.

Биллу почудилось, будто он попал на родной Фигеринадон-II.

— Тпруууу! — произнес Альф Боб Баркер, натягивая поводья у подъезда гостиницы «Единоутробство». — Что ж, приятель. Считай, добрались. Тут я заночую. Спасибо за услугу. Те кролики, которых ты распугал, наверняка замышляли недоброе. — Он подмигнул, отвернулся, скинул багаж прямо в грязь, а затем спрыгнул сам, чтобы помочь выйти пассажирам.

Билл соскочил наземь, распахнул дверцу кареты и раскрыл объятия, в которые и упала Ирма. Мгновение спустя она крепко прижалась к Биллу, их губы слились в жарком поцелуе.

— О Билл! — проговорила Ирма, задыхаясь от страсти.

— О Ирма! — отозвался Билл, расстегивая ремень.

— Не здесь, глупенький мой любовничек! — Она засмеялась и оттолкнула Героя Галактики.

— А где? — страстно вопросил Билл.

— Знаю! — кокетливо воскликнула Ирма. — Милый, я пойду и сниму номер, а потом припудрю носик. Портье подскажет тебе, куда идти. Мы закажем ужин в постель, чтобы нам не вставать, и окунемся в вечность. Ну как? По-моему, просто прелестно!

Биллу казалось, будто сны начали сбываться наяву. Впрочем, его манили и прочие искушения. Краем глаза он углядел нечто весьма и весьма интересное: на той стороне улицы, рядом с пресловутым Яйцебанком, виднелось здание, которое украшала вывеска «Салун „Тупица“.

— Заметано, крошка! Ступай! Я скоро приду, — пробормотал он, с трудом выговаривая слова, ибо во рту у него скопилось вдруг изрядное количество слюны.

Ирма вскользь поцеловала его в щеку, после чего, следом за остальными пассажирами почтовой кареты, устремилась в гостиницу.

— Пошли, Бгр! — пробулькал Билл. — Мы с тобой завалимся вон в тот салун, и я угощу тебя стаканчиком «Старого горлодера»!

— Отличная мысль, парень! Лучше места для разведки не придумать, сколько ни старайся!

Шлепая по грязи, они пересекли улицу, миновали двустворчатую дверь и ввалились в салун.

Билл решил, что попал в рай. Сомневаться не приходилось: он нашел то, что так долго искал! Беда армейских столовых, равно как и большинства баров известной Вселенной, состояла в том, что они были слишком уж синтетические. Определить, где кончается пластмасса и начинается настоящая выпивка, было крайне затруднительно. Нет, Биллу нравились те бары, где пьянила не только — и не столько — атмосфера, поэтому салун «Тупица» как нельзя лучше отвечал его запросам.

Внутри было просторно и темно, попахивало древним пивом, пролитым виски и потухшими сигарами; на память приходили знакомые звуки — звяканье стекла, обрывки пьяных разговоров, шипение, с каким жарится на сковороде печень. Стойка красного дерева тянулась от стены до стены, сверкая медной обивкой. За стойкой красовалась громадная фреска, изображавшая пожилую женщину, пышные телеса которой едва прикрывало полупрозрачное платьице. Женщина с благосклонной улыбкой взирала на восседающих за столиками пьянчуг. Бармен — лысый, чрезвычайно усатый и с внушительным животом — лениво протирал стакан. Он поднял голову и, похоже, ничуть не удивился, увидев ящерицу в наряде героя вестернов.

— Какую вам отраву, джентльмены? — справился он.

— Фтористоводородную кислоту со льдом! — ответил Билл.

— Хо-хо! Сынок, ты мне нравишься. Сейчас подадут пятикратный бурбон в пивной кружке. А как насчет твоего крошечного зеленого приятеля?

— Мне, пожалуйста, сарсапариллу, — проговорил чинджер. — И соломинку!

Выждав, пока глаза привыкнут к полумраку, Билл огляделся по сторонам. За столиками сидели мужчины в ковбойских костюмах. В уголке залы играли по маленькой в покер.

— Шикарное местечко! — радостно воскликнул он.

— Получите, джентльмены. — Бармен подтолкнул к ним заказанное. — С вас шесть монет.

— Елки-палки! — сказал Бгр. — Платит мой друг. — Он окунул в сарсапариллу лапы, а затем принялся жевать соломинку.

— Э... Шесть монет — это сколько?

— Не надо так шутить, сынок. Семьдесят пять центов.

— Ага, — Билл вывернул карманы и обнаружил, что у него при себе лишь корпия. Тем не менее — на всякий случай — он приложился к кружке, а потом спросил: — Вы принимаете армейские кредоногти? — И показал свой ноготь, на котором стояла скромная сумма, что была у него на счету.

— Хватит паясничать, ковбой! — Бармен нахмурился. — Плати наличными и пей, сколько влезет, — в нашем баре такой порядок. Давай гони монету. И никаких бумажек! Монета должна быть звонкой, иначе не возьму.

Билл не имел ни малейшего представления, о чем толкует бармен. У него не было ни бумажек, ни остального. Пожалуй, нужно попробовать сторговаться. Выпивка за пистолет. Он вытащил из кобуры «кольт».

Во взгляде бармена мелькнул испуг. Он всплеснул руками, замахал ими, словно вдруг сошел с ума.

— Надравшийся Вельзевул! Не стреляй! Угощение за счет заведения!

Какой добрый, какой приятный человек! Билл швырнул «кольт» на стойку и схватил кружку. Когда оружие ударилось о полированное дерево, барабан открылся, и по стойке рассыпались пули. Бармен осторожно потыкал в них пальцем. Внезапно у него отвисла челюсть. Тем временем Билл ополовинил кружку, а чинджер Бгр по-прежнему жевал свою соломинку.

— Чтоб меня перевернуло! — выдавил бармен. — Серебряная пуля! Если ты не против, я охотно приму ее вместо наличных. За нее, джентльмены, вы можете пить, пока не свалитесь под стол. Однако, сынок, если в твоем револьвере серебряная пуля, значит... — Он с благоговейным изумлением уставился на Билла. — Значит, ты — Косой Рейнджер!

Примечания

1. Имеется в виду американский домовый уж.