Глава 16

— Ты хорошо помнишь, где находятся ворота, ведущие наружу? — спросила Мета.

Язон поглядел на нее как-то непонимающе.

— Ну те, которые были на ремонте, — решила пояснить пиррянка. — Ты найдешь дорогу туда?

— Я предпочел бы найти дорогу в бар, где наливали хорошее виски. Не знаю, стоит ли курить на этой планете, но вот выпить определенно пора: мы явно приняли недостаточную дозу.

Мета смотрела на Язона, слегка наклонив голову и пытаясь отделить шуточную часть его утверждения от серьезной. Однако было похоже, что всерьез сказано все. Так или иначе, Язон решительно направился в обратную сторону — к той самой двери, из которой они оба только что выскочили как ошпаренные.

— Не надо никуда ходить, — послышался голос сзади. — Я вам прямо здесь налью, если хотите.

Солвиц стоял возле некоего сооружения или, возможно, летательного аппарата, представлявшего собой идеально круглый шар диаметром примерно в два человеческих роста из вроде бы прозрачного, но сильно граненного и потому радужно сверкавшего, как хрусталь, материала. Из-за этого блеска невозможно было рассмотреть внутреннее устройство шара.

— Пойдемте, — спокойно предложил Солвиц. — Садитесь вот сюда вместе со мной, и, я надеюсь, мы все-таки пообщаемся в спокойной обстановке. Библиотеку придется отложить на время. Я наконец понял: вам требуется некоторый период для адаптации.

В хрустальной стенке распахнулся широкий люк, словно зевнул великан, шар, чуть задрожав, приподнялся и завис сантиметрах в тридцати над землею в полной неподвижности. Значит, все-таки транспортное средство, только совсем незнакомого типа.

— Куда летим? — полюбопытствовал Язон как можно небрежнее.

— А это важно? — улыбнулся Солвиц.

— Теперь, пожалуй, что и нет, — оценил Язон мудрость встречного вопроса.

Но Мета так быстро успокоиться не могла:

— То, что вы в порядке, доктор Солвиц, я уже не удивляюсь, но зачем был нужен весь этот спектакль с шумом и грохотом?

— Боюсь, это не совсем спектакль. А вот о подробностях следовало бы поинтересоваться у ваших друзей на орбите. Очевидно, они решили прорваться через внешнюю оболочку сюда, к нам.

— Ну и?.. — воинственно спросила Мета.

— Что «ну и»? Это невозможно.

— А вы разве не знаете, что если пирряне приняли решение, они всегда добиваются своего?

— Я все о пиррянах знаю, — еще раз добродушно улыбнулся Солвиц. — Металл они действительно могут прошибить. Потому мы сейчас и улетим с этого места от греха подальше. Здесь будет чуточку неуютно. А если вы мечтаете воссоединиться со своими друзьями в пылу сражения, так сказать, под сурдинку, то, поверьте, это действительно невозможно.

Он увидел, что не верят оба, и добавил:

— Во всяком случае, сейчас. Так что... пойдемте. Пожалуйста, пойдемте! Я так не люблю тащить кого-то силой!

— Да, но как только пирряне поймут, что им не пробиться, они наконец взорвут ваш астероид, — не унималась Мета.

— Вы правы, но до этого мы еще успеем обо всем поговорить. Мне казалось, я уже объяснял насчет масштабов времени. Разве нет?

Мета отчаянно боролась с охватившими ее в очередной раз бурными чувствами. Правая рука автоматически выхватывала пистолет, сжимала рукоятку и вновь убирала оружие в кобуру, а глаза были опущены вниз и вперились в одну точку: только бы не видеть, не видеть ничего вокруг — может, тогда расхочется стрелять.

Язон взял ее за руку и, используя весь свой телепатический талант, попытался успокоить. Он заметил, что с каждым разом это удается ему все лучше и лучше. Здесь, сейчас, в эту секунду Мета стала близка ему, как никогда, он сумел почувствовать ее руку, словно часть своего собственного тела. И они вместе, синхронно, как солдаты на параде, шагнули к хрустальному шару.

А когда уже сидели внутри сверкающей сферы, Солвиц сообщил:

— Как только закрылся люк хроноскафа, а эта штука называется хроноскафом, считайте, что время по ту сторону застыло, словно зимний ручей. И между прочим, мир, в который вам посчастливилось попасть, богат и разнообразен. В нем можно жить и год, и десять лет — да сколько угодно! А после — вернуться практически в тот же момент времени, во всяком случае, ваши друзья еще не успеют взорвать нас.

— Вот только маленькая неувязочка, — сказала Мета. — Выходит дело, мы тут состаримся, а наши друзья будут по-прежнему молоды?

— Нет, — улыбнулся Солвиц. — Здесь никто не стареет. Не только за десять, но и за многие тысячи лет. Просто не хотелось сразу оглоушивать вас такими большими цифрами. Но ведь я уже рассказывал о секрете бессмертия. Вот здесь мой метод и обкатывается на практике.

— Здесь — это в хроноскафе? — решила уточнить Мета.

— Почему в хроноскафе? Здесь — значит на моей планете. Хроноскаф — всего лишь устройство для уплотнения времени, совмещенное с летательным аппаратом универсального типа. А нестареющими вас сделал сам воздух этого мира. Уж извините, преподнес вам такой подарок без спросу.

— Спасибо, — проговорила Мета, окончательно растерявшись.

Она до сих пор не верила ни одному слову доктора Солвица, а тут вдруг взяла и поверила разом во все. Не потому, что поняла, — где ей было понять такое? — а потому что почуяла неким сверхчутьем (женским? пиррянским?): все это — на самом деле, Солвиц не врет.

А Язон, рассуждая логически, пришел к тому же выводу. Зачем Солвицу хитрить, если оба они в его полной и безраздельной власти. В полной ли? В безраздельной ли? Вот об этом стоило подумать. Но только не сейчас, а позже, когда нервы успокоятся и информации будет побольше.

— Ну и что дальше? — мирно поинтересовался Язон.

— Для начала выйдем наружу. Мы прилетели. Остановка — конечная. Называется «Центр планеты Солвиц». Действительно центр, геометрический. Отсюда начиналось строительство всего комплекса много тысяч лет назад.

Он уже стоял возле люка и чуть было не открыл его, но вдруг вспомнил что-то и предупредил:

— Вы же первый раз на хроноскафе летаете? Тогда приготовьтесь, пожалуйста, к не слишком приятным ощущениям.

«Не слишком приятные ощущения» — это было мягко сказано. В проеме люка за стенками хрустальной сферы глазам Язона предстало зрелище, которое решительно не с чем было ассоциировать. Не только формы предметов (предметов ли?), но даже запахи, звуки и цвета не имели названий ни на одном из известных Язону наречий. Сразу закружилась голова, приступ тошноты пронзил тело от горла до низа живота, постепенно превращаясь в острую боль, пот лил градом, как вода с отжимаемой тряпки, и, наконец, потемнело в глазах.

«Ну вот и славно, — подумал Язон, — сейчас все кончится».

Не тут-то было! Пришла отвратительная крупная дрожь, охватила целиком и не давала провалиться в беспамятство, словно его подвергли пытке многодневным бодрствованием и все прижимали и прижимали электроды к рукам и ногам. Сквозь желтовато-серый туман отчетливо различалось лишь одно: где верх, а где низ, и это было особенно противно. Хотелось вниз, лечь, упасть, но он точно знал: нельзя, и мука продолжалась. Неописуемый ужас.

Если вы когда-нибудь, проведя двое суток без еды и сна, выпивали бутылку коньяку, потом, разумеется, засыпали, а через полчаса вас будила внезапная тридцатикратная перегрузка из-за того, что нерадивый пилот совершал маневр одновременно с выходом в кривопространство в джамп-режиме,

— вот тогда вы сумеете хотя бы приблизительно представить себе ощущения Язона. Собственно, примерно так он и попытался позднее объяснить все это Мете, естественно, перенесшей хронопереход намного легче.

Язону было настолько плохо, что он даже не успел подумать о каких-либо опасностях или о злонамеренности Солвица. Зато об этом сразу подумала Мета, наблюдавшая страшный отсутствующий взгляд Язона, такой неуместный на фоне мирного, даже уютного пейзажа. Мета по-пиррянски быстро адаптировалась к новой обстановке, и все пять органов чувств посылали теперь в ее мозг лишь благоприятные сигналы. Но именно это и настораживало. Ладно, допустим, Язон просто еще не вышел из послеперегрузочного состояния, ведь он и от обычных ускорений в пространстве страдал всегда сильнее, чем Мета. Логически — вроде все так. А сердце переполняется тревогой: пусть на несколько секунд, но здесь, в чужом враждебном мире, она осталась одна — случайно ли это?

Однако доктор Солвиц предусмотрел и такую ситуацию.

Едва они все трое спрыгнули на подстриженную траву вокруг пруда или бассейна, обсаженного кустами вполне нормальных расцветок — от зеленого до оранжевого, — как он тут же протянул обоим пистолеты любимой пиррянской системы, знакомые Мете с самого детства. Скорострельность не оставляет шанса увернуться ни одному биологическому объекту, кобура пристегивается к предплечью, провод с нейродатчиком обеспечивает мгновенное срабатывание от мысленного приказа. Именно такие игрушки отняли у них совсем недавно люди здешнего Темучина. Что же это значит? Личное оружие возвращают пленнику, только когда отпускают на свободу. Значит, это и есть свобода?

Придя в себя, Язон хотел отказаться от нелепого в райском уголке пистолета, но из солидарности с любимой решил оставить на руке эту столь необходимую для пиррянина вещь — хотя бы как талисман. Психологический настрой значил теперь очень много не только для Меты, но и для него самого.

Язон осматривался внимательно и настороженно. Местечко-то, конечно, райское, но хорошо бы еще понять, как из него выбраться. Побег из Эдема. Интересная задача! Чтобы решить ее, безусловно, требовалось настроиться на предельно спокойную волну. Расслабиться требовалось.

«Что ж, попытаемся», — сказал сам себе Язон, упорно гоня прочь назойливое воспоминание о только что пережитом кошмаре. Все окружающее радовало глаз. И надо было принять это как данность, а не искать подвоха. Надо было заключить перемирие с Солвицем — только тогда у них появится шанс уйти отсюда живыми.

— Доктор Солвиц, а можно вас величать как-нибудь попроще?

— Да, пожалуйста, Язон. Зовите хоть просто Тедди!

— Ну вот и славно, Тедди. Помнится, кто-то обещал нам налить еще по стаканчику.

— Было дело, — согласился Солвиц и, подняв руку, щелкнул пальцами, как богатый посетитель в ресторане.

Язон не удивился бы, если б по этому небрежному сигналу выпивка появилась прямо из воздуха. Но все оказалось несколько будничнее и проще. Однако — красивее.

С тихим свистом шагах в десяти от них приземлился цилиндр размером с телефонную будку, ярко-зеленый и словно подсвеченный изнутри, как бумажный фонарик. Бесшумно раскрылась овальная дверца, и наружу выпорхнула обворожительная и очень условно одетая девушка с точеной фигуркой. Руками она поддерживала чистый до зеркального блеска поднос из голубого металла, и тонкостенные пузатые фужеры, казалось, сами летели по воздуху, а темно-желтая жидкость в них точно остекленела — такой невесомой и профессионально точной была походка у этой удивительной официантки! Настоящая фея, разве что крылышек за спиной не хватает.

Мужчины приняли свои фужеры, учтиво поклонившись и откровенно пожирая фею глазами, а Мета, с презрением сжав губы и воинственно прищурившись, переводила взгляд с девушки на Язона и обратно на девушку.

— Терпеть не могу виски, — процедила она, практически не открывая рта. — Вина, пожалуйста.

Девушка упорхнула обратно и, несмотря на весьма расплывчатый характер сделанного заказа, удивительно быстро вернулась с высоким изящным бокалом на том же подносе. В его густо-фиолетовом содержимом, как звездочки в космической черноте, посверкивали огненные блестки. Вряд ли пиррянка могла знать, что это такое, зато Язон мгновенно вспомнил название легендарного напитка — альдебаранское крепкое с золотой крошкой. Едва ли не самое дорогое вино в Галактике. Цена этого и впрямь божественного по вкусу продукта с далекой Альфы Тельца IV сильно возрастала из-за сложности его хранения и транспортировки. Альдебаранское крепкое, не рискуя угробить изысканный букет и уникальный внешний вид, можно было разливать только в его родную упаковку — в прозрачные от долгого вымачивания в ключевой воде толстые кишки зверя лю-лю-грыха, а держать эти зловеще синеватые колбасы полагалось исключительно в подвешенном состоянии. Язону приходилось бывать на единственной обитаемой планете в системе Альфы Тельца, и все эти тонкости он знал не понаслышке.

Но сейчас Язон сам поразился ходу собственных мыслей. Где он, в конце концов? На отдыхе? На курорте? Вино, девушки, зеленая трава, бассейн с чистейшей водой, симпатичное маленькое бунгало вдалеке за деревьями, милые воспоминания юности... Резкий голос Меты вернул его к реальности:

— Доктор Солвиц!

Она категорически не собиралась называть врага уменьшительным именем Тедди. Она продолжала считать его врагом. И, быть может, справедливо?

— Доктор Солвиц, вы угощаете отменным вином, но, кажется, мы не для этого сюда прибыли.

— И для этого — тоже, Мета. Поймите меня правильно. Вы не должны торопиться — это первое. И второе: вам непременно следует отдохнуть.

«Ну прямо мысли читает, мерзавец! — мелькнуло в голове у Язона. — Я об отдыхе, и он об отдыхе».

— Вы слишком переутомились и сейчас не сумеете воспринять всего должным образом.

«...должным образом», — мысленно повторил Язон как бы автоматически, а потом неожиданно для самого себя задал вопрос из другой области:

— А это юное создание в зеленом пенале — тоже андроид?

— Да, разумеется, — охотно подхватил Солвиц предложенную тему. — Только гораздо более высокого класса, чем те, с кем вам приходилось общаться раньше. Она практически живой человек, только идеально управляемый. Мечта любого мужчины, — добавил он, гаденько улыбнувшись.

— Андрошка! Фу, какая мерзость, — поморщилась Мета. — Она вам погрузочно-разгрузочных роботов не рожает?

— Нет, — серьезно ответил Солвиц, — рожать она никого не сможет. Это исключено по замыслу.

— И много у вас таких? — продолжала нападать Мета, явно забыв, с кем имеет дело.

— Целый гарем, — то ли всерьез, то ли в шутку сообщил доктор Солвиц.

— Если, конечно, вам знакомо такое слово.

— Знакомо, — сердито буркнула Мета. — Я специально изучала книжки по истории полового вопроса.

— О! — воскликнул Солвиц. — Откуда такой интерес к прошлому? Да еще и к сексу. Не иначе, влияние Язона динАльта! Ведь в вашем мире вообще не существует понятия «семья». Вы там все дети Пирра, не в смысле Керка, а в смысле планеты. Правильно?

— Да, но в связи с этим женщина на Пирре не становится вещью, принадлежащей мужчине.

— Безусловно! — подхватил Солвиц. — Как вы можете быть вещами друг друга, когда вы все принадлежите лишь одному хозяину — Ее Величеству Войне. Вы просто пушечное мясо и детей рожаете в тринадцать лет, чтобы они гибли в кровавых битвах. Нравственная вы моя!

Солвиц совершенно не обращал внимания на то, что вороненый ствол в руке Меты давно уже смотрит ему в лоб.

«Незаряженные пистолеты, что ли, подсунул?» — предположил Язон, но на всякий случай взял пиррянку за руку и шепнул ласково:

— Мета, мы пришли разговаривать, а не стрелять.

— Но этот, по-моему, настоящий! — выкрикнула она. — Я чувствую: этот — наконец, человек, и я убью его!

— Не надо. Мета, — попросил Язон.

А Солвиц объяснил устало:

— Да поймите же вы наконец, я всякий раз был настоящим. У меня много тел. А может стать еще больше. Я меняю тела, как вы — одежду. Ну, порвете мне еще один пиджак — не беда, я починю его или надену новый. А до моего бессмертного интеллекта вам не добраться. Успокойтесь.

Пистолет прыгнул в кобуру. Мета призадумалась.

— Давайте сделаем так. Сейчас вы идете во-о-он в тот домик и делаете там все, что хотите. Я бы вам советовал поспать в первую очередь. А завтра...

— Простите, в каком смысле завтра? — решил уточнить Язон. — У вас тут что, есть смена дня и ночи?

— Кстати, — оживился Солвиц. — Хорошая мысль! Если угодно, можно изобразить и это. Но вообще-то, чисто психологически завтра — это когда хорошенько поспал и вновь проснулся бодрый и благостный. Давайте общаться на свежую голову. А пока я оставлю вас, с вашего позволения.

Он нырнул в свой хрустальный шар и был таков. А Язон с Метой потерянно побрели к бунгало. Конечно, там было все, что душе угодно. Изучать помещение на предмет какого-нибудь подвоха, искать скрытые опасности и ловушки казалось теперь более чем нелепым. Они проиграли еще один раунд, и следовало набраться сил перед решающим поединком, несмотря на то что именно это и советовал их противник. Черт возьми, надо же было хоть в чемто не подчиниться ему! И Язон сказал:

— Что нам советовал наш друг Тедди? Немедленно спать? А давай спать не будем.

— Что именно ты предлагаешь? — не поняла Мета.

Мысли ее были где-то далеко. Язон тоже начал издалека:

— Давай поговорим, что ли, о том о сем. Ты назвала эту девушку из зеленой будки «андрошкой». Ты давно знаешь, кто такие андроиды?

— Еще бы! К нам на планету много раз прилетали эти чудаки с Лады, и однажды они пытались одолеть пиррянскую природу с помощью андроидов. Вот смеху-то было! А некоторые наши мужики даже увлеклись девушками-андроидами. Глупость несусветная! Они же не настоящие и абсолютно не годились для войны на Пирре. Вот мы и прозвали их андрошками.

— Мета, а я — настоящий? — спросил Язон.

Мета посмотрела на него задумчиво:

— Вроде да.

— Любимая, я безумно соскучился по тебе за эти долгих полетах?

— Ты хочешь заняться любовью здесь?!

— А что такого? Да, здесь и сейчас. — Язон как будто даже обиделся. — Тебе не нравится эта постель? Пошли на травку. Или — для любителей экзотики — тут есть бассейн. Но, по-моему, на постели все-таки приятнее...

— При чем здесь постель?! — удивилась Мета его непонятливости. — Любить друг друга здесь — все равно что на сцене перед огромным зрительным залом. Мы же тут совсем не одни.

«Какая глупость!» — хотел сказать Язон, но сдержался и сформулировал мягче:

— Какая странная мысль, Мета! Они же тут все андроиды! Может, нам с тобой еще и бортового компьютера стесняться? Иди ко мне. Любимая...

Лед сомнения вдруг оттаял в душе у Меты. Она улыбнулась, встряхнула головой, откидывая со лба волосы, и шагнула в объятия Язона. Она тоже оченьочень соскучилась по нему.

Язон всегда помнил, как впервые остался с нею наедине. Он был тогда моложе и намного самоувереннее. Они только-только познакомились при весьма экзотических обстоятельствах: он сорвал огромный куш в казино «Кассилия», начав играть на деньги Керка Пирра; она — вела потрепанный транспортный корабль со смертоносным грузом, закупленным с нарушением всех мыслимых законов. Романтика? Еще какая! С карманами, полными денег, о каких раньше и не мечтал, среди складов, забитых современнейшим оружием, лететь на самую страшную планету во вселенной и в первую же ночь после знакомства упасть в объятия девушки, не похожей ни на одну, виденную им прежде. Женщины всегда доставались Язону легко (и так же легко он расставался с ними) — все это было нормально. Непривычным оказалось другое. Ведь действительно не она упала к нему в объятия, а он к ней. Ростом почти с Язона, Мета была едва ли не в полтора раза тяжелее его за счет пиррянской литой мускулатуры.

Язон раньше и не представлял, что ему сможет понравиться этакая гора мышц, увенчанная головкой очаровательной блондинки с огромными синими глазищами. Однако он влюбился. Влюбился, как мальчишка, хотя не сразу понял это.

А Мета — в первую очередь солдат своей планеты, а уж во вторую женщина — относилась к сексу еще более утилитарно, чем Язон, галактический бродяга, игрок и ловелас. Вот почему в те странные ночи на транспортном корабле они ничего не поняли друг о друге и даже не догадались о возникшем чувстве. Мета без устали хихикала над легким, как пушинка, партнером, а Язон, признаться, не сразу начал получать удовольствие от такого всегда понятного и любимого им процесса. Мешал не только этот смех партнерши, мешала невероятно жесткая упругость ее тела. И больше всего отвлекали даже не руки и не ноги, а... брюшной пресс. Было так странно, так непривычно прижиматься к твердому, словно автомобильная покрышка, животу. (Позднее именно это стало возбуждать его сильнее всего, и ни с какими другими женщинами он уже не мог получить подобного удовлетворения).

Потребовались годы, многие тяжелые сражения и смертельные опасности, через которые они прошли вместе и порознь, не раз спасая друг друга в последнюю роковую минуту; потребовались долгие разлуки и муки ревности, чтобы Язон и Мета наконец поняли: они любят друг друга, любят по-настоящему и лучше, чем кто-нибудь в Галактике, понимают, что такое любовь.

А теперь им предстояло новое испытание. И даже было не ясно толком, в чем оно состоит. Однако в одном Язон определенно не ошибся: следует девать то, чего от них не ждут, и при этом оставаться самими собой.

Их потянуло друг к другу, и это было прекрасно, как всегда. А Солвиц... Пусть смотрит, пусть к многочисленным порочным страстям этого тысячелетнего старца добавится еще и грех подглядывания. Наплевать! Они будут лишь сильнее возбуждаться от того, что играют на публику!

Мета изогнулась, удерживаясь в «мостике» левой ногой и правой рукой. Левая рука ее переплеталась пальцами с правой кистью Язона, приподнявшегося и откинувшегося, словно всадник на непокорной лошади, а правая свободная нога Меты обнимала партнера за талию. Сексуальная акробатика подобного рода была их давним и постоянным увлечением. Случалось изображать и более замысловатые позы, но для Солвица хватит и такой. Мета застонала, Язон — тоже, и уже через секунду все смешалось вокруг, утопая в сладкой дрожи и розовато-оранжевом тумане.

Проснувшись через несколько часов и стоя вместе под душем, они одновременно ощутили удивительную ясность в мыслях и отчаянную решимость сражаться до конца. Они словно зарядили друг друга новыми силами.

— Язон, — сказала Мета за завтраком. — Этот мир, мир Солвица, похож на матрешку. Знаешь, что это такое? Когда к нам в первый раз прилетали экологи с планеты Лада, а я была еще совсем маленькой девочкой, они подарили мне деревянную куклу. Ее разнимаешь на две половинки, а внутри вторая такая же, только меньше, в ней — третья и так далее. По-моему, их было двенадцать или шестнадцать. И я еще сказала тогда, удивив наших гостей: «Во, сколько бомб можно сделать из одной куколки! И давайте секрет будет в том, что самой мощной окажется вот эта ма-а-аленькая, которую нельзя разобрать...» Понимаешь, здесь мы еще не докопались до самой маленькой матрешки. Но мне кажется, что выход, вернее, путь к выходу, находится именно там, в самом центре этого шара. Или я какую-то глупость говорю?

— Отчего же, это очень интересная мысль. У древних китайцев была похожая игрушка. Я читал об этом. Они вырезали ажурные шары из слоновой кости — один в другом, вытачивая промежутки между ними через отверстия в сферической поверхности. Человек, выточивший таким образом более девяти шаров, переходил на новый уровень познания самого себя. Так у них считалось.

Язон помолчал.

— Но вообще-то я сейчас о другом думал. Я, кажется, понял, в чем секрет неубиваемости доктора Солвица. Он не андроид, но и не человек. Я полагаю...

Язон не успел закончить мысль, потому что в дверь постучали. И это был не Солвиц, даже не девушка-андроид из сферы обслуживания. Это был Троу. Настоящий, живой. Улыбнулся как ни в чем не бывало и задал совершенно идиотский вопрос:

— Ребята, я что, не вовремя?